Гавань измены - Страница 47

— Полагаю, оно означает небольшой мешочек, предназначенный для переноски денег. Пару раз довелось увидеть в своё время, да и у меня у самого был такой.

— Мне следует уточнить, что под этим подразумевают турки?

— Пять тысяч пиастров.

— О Господи, — выговорил Джек.

Он не отличался особой жадностью, а тем более скупостью, но даже в юности, еще задолго до того, как полюбил высшую математику, довольно быстро подсчитывал размер призовых денег. Как и большинство моряков. Теперь же его ум, привыкший за долгое время к астрономическим и навигационным расчетам, в считанные секунды вычислил переведенный в фунты стерлингов размер капитанской доли от пяти тысяч кошельков, выдав блистательную сумму, которая могла бы не только уладить его ужасно запутанные дела дома, но и прилично восстановить состояние — состояние, заработанное сочетанием умелой навигации, яростных схваток и необыкновенной удачи, которое он потерял или, по крайней мере, серьезно поставил под угрозу, оказавшись слишком доверчивым на берегу, когда из-за предположения, что «сухопутные» честнее и проще, чем на самом деле, не читая подписал юридические документы, поддавшись на заверения, будто это просто формальность.

— Что ж, — произнес Джек, — это весьма отрадные новости, клянусь, несомненно весьма приятные, — он снова наполнил стаканы и продолжил: — Я не говорил об этой возможности раньше, потому что все это оставалось крайне гипотетическим, настолько маловероятным. По-прежнему таким и остается. Но скажи, Стивен, что ты думаешь о шансе добиться успеха?

— В этом вопросе мое мнение почти ничего не стоит, — ответил Стивен. — Но, исходя из общих принципов, должен сказать, что любая экспедиция, о которой столько говорили, сколько об этой, вряд ли застанет противника врасплох. Об этой экспедиции ходило на Мальте столько разговоров, что даже у нас на борту нет никого, кто бы не знал, куда мы направляемся. С другой стороны, выяснился совершенно новый аспект — соглашение с французами и прибытие галеры с французскими инженерами, артиллеристами и деньгами. Конечно, я совершенно не знаю источник информации и его ценность, но мистер Покок был полностью убежден в её достоверности, а мистер Покок отнюдь не дурак.

— Я рад, что ты так думаешь, таково и мое впечатление, — Джек улыбнулся и представил ясно и четко мубарскую галеру, плывущую прямо курсом норд, сильно нагруженную и довольно глубоко осевшую. — Все же еще остались счастливые сюрпризы в этом мире, чтобы там ни говорил мистер Мартин, — заметил он, — я знавал их десятками. Ты, как я полагаю, слышал его проповедь?

— Я сидел на крюйс-марсе.

— Я бы предпочел, чтобы он не говорил о корабле в подобном духе.

— Уверен, он сделал это в знак признательности и благодарности.

— Конечно, не думай, что я ему не благодарен. Полагаю, у него были самые лучшие намерения, и я весьма признателен ему за эту учтивость. Но матросы в бешенстве, а Моуэт просто разъярён. Говорит, что уже не сможет заставить их от души скоблить палубу или не щадя живота заниматься окраской, ведь из той проповеди выходит, что этот труд — суть тщеславие, прямиком ведущее на живодёрню.

— Если бы его не прервали, я уверен, он бы сделал более четкий вывод, уверен, сделал бы так, что его образный язык четко понял бы всякий, но даже в этом случае, если только ты не второй Боссюэ , то возможно, ошибкой было использовать метафоры и аналогии в этом в высшей степени непоэтическом возрасте.

— Не столь дьявольски непоэтично, как все это, брат, — сказал Джек. — Всего лишь утром, перед тем как оснастили церковь, Роуэн выдал такую великолепную штуку, какой я никогда не слышал. Они вместе со вторым помощником смотрели на шестифунтовки, и он произнес: «И вы, орудья гибели, чей рев подобен грозным возгласам Зевеса ».

— Отлично, отлично. Не думаю, что Шекспир сказал бы лучше, — прокомментировал Стивен, кивая с серьезным видом. В последнее время в этих двух молодых людях он заметил весьма порочную тенденцию заниматься неприкрытым плагиатом, при этом каждый был уверен, что другой в жизни не читал ничего кроме «Основ навигации» Робинсона.

Отчётливо завоняло вареной капустой, и в дверях появился Киллик.

—Жратва подана, — гаркнул он.

— А теперь я пришел к выводу, — продолжил Джек, опустошая свой стакан, — что, возможно, ты можешь ошибаться и относительно метафор и аналогии. Я четко уловил намек и сказал Аллену, что он, вероятно, имел в виду гром. «Точно, — согласился Аллен, — я сразу так и понял». Сразу так и понял, — повторил Джек, довольно улыбаясь блестящей игре слов «пушка» и «гром», что промелькнула в его голове. Но когда он поразмыслил над ней, еще более интересная мысль затмила эту. — Но, возможно, Роуэн — это второй Боссюэ, — сказал Джек. Его глубокий, сочный, довольный смех заполнил каюту, всю кормовую часть «Дромадера», и эхом отозвался на носу. Джек побагровел от смеха. Киллик и Стивен стояли, глядя на него и улыбаясь, пока дыхание капитана не оборвалось и не свелось к хрипу. Джек вытер глаза и встал, все еще бормоча: «Второй Боссюэ. О Господи...»

Во время обеда запах капусты и вареной баранины резко сменился запахом гниющей грязи, поскольку транспорт приблизился к берегу и пересек невидимую границу, где западный ветер дул уже не со стороны открытого моря, а с дельты Нила и великих пелузийских болот.

До сих пор мистер Мартин за столом вел себя неприметно — несмотря даже на то, что его пригласили выпить вина с капитаном Обри, мистером Адамсом, мистером Роуэном, доктором Мэтьюрином и даже, что самое удивительное, с меланхоличным и весьма воздержанным мистером Гиллом, но теперь его лицо оживилось. Мартин бросил испытующий взгляд на Стивена и, как только позволили приличия, вышел из-за стола.